Внешний вид
В последние годы его походная сумка становилась все меньше и меньше. Можно было представить, как вещь, оставляя его сумку, покидала пределы его поля зрения, провожала хозяина пустым взглядом и мысленно навсегда прощалась с ним: она больше не нужна ему. Он обойдется без нее. Было в этом что-то грустное, каждая кружка и блокнот на спирали - как аллегория.
С каждым годом все меньше вещей отправлялось с ним в путешествие. С каждым годом он все больше понимал, что обойдется и голыми руками: все равно свой самый тяжкий груз он не мог бросить в стиральную машину или мусорное ведро, а потому вынужден был таскать с собой. Вымотавшаяся, вытрепанная, как тряпка, душа тяжелила путь и застилала глаза.
Жаль, ее не сдать в химчистку и не заштопать, как дырявый носок.
Небогатый гардероб заскорузлого путешественника со всеми жизненно-необходимыми вещами умещался в небольшую, давно выгоревшую на солнце сумку-рюкзак, которая еще хранила в своих швах пыль и песок Судана, сыпала ее на пол и сухо жевала замками. Сколько ни стирай ее, сколько ни пытайся отмыться, но эти годы прочно въелись в ткань и в линию жизни, перерубленную в четырех местах глубокими бледными бороздами… Никс по привычке бинтует ладони, плотно затягивая белые полосы марли поперек длинных пальцев. Не потому, что хочет к себе лишнего внимания. Просто в последнее время раны стали раскрываться чаще, а эти - тем более.
Жаль, что боль не затолкать в дальний угол шкафа и не забыть о ней до тех пор, пока не начнешь ворошить прошлое. Может, когда-то получится, но не сейчас.
Любая война отбирает у человека все удобства и прелести эпохи повышенного комфорта, оставляя его нагим и растерянным, и учит ценить то, что имеешь. В условиях неясного "завтра" ценностью становится все, что невозможно купить, но так легко подарить, будь то нежданная улыбка или приветливый взгляд – душа чутко отзывается на каждый такой звоночек и запоминает, а потом хранит, чтобы достать в самый неподходящий момент. Он бы с удовольствием забыл - но куда там...
Жаль, горе нельзя оставить на полке покрываться пылью, и шагнуть в новый путь без него.
Решение пойти преподавателем в школу ангелов и демонов было где-то на одной ступени разумности с "давай накуримся и угоним цыганский баркас". Примерно в таком состоянии молодые люди учатся жить после первых разочарований и хуепорят по полной программе, пока оглушенный инстинкт самосохранения в паре со здравым смыслом пьяные и мятые выползают из подворотни жизненных неудач из серии "так бывает, не все выживают". Другое дело, что Нейтан со своей апатией и желанием не то на рукаве повеситься , не то мстить всем страшною мстею ("смотрите, как мне больно, и все тоже обязательно мучайтесь!"), опоздал лет на десять. Думать головой - это как переболеть ветрянкой: нужно вовремя, иначе потом пиздец. Нейт взывал к здравому смыслу, уму, сердцу, почкам - надо ли ехать в эту школу? - хоть бы что отозвалось! Как назло, все внутренние голоса попрятались и затаились, поэтому решение за него приняла подброшенная монетка.
В крайней точке вращения она отразила всеми гранями рассветные лучи, словно замедлившись в падении, и со звоном рухнула на стол, ознаменовав собой решку. А значит - быть путешествию и быть новому дню...
Подняв рюкзак с пола, Натаниэль покинул свой дом и раскрыл на пороге широкие, белые крылья.
Будь что будет.
***
Место по ту сторону ворот встретило ярким солнцем и весьма своеобразным пейзажем... Это как яркий летний день на заброшенном кладбище - немного оксюморон. Он не знал, чего ждать от этого места, внутри зарождался весьма скептический интерес, но стоило ему сделать один вдох, как внутри все полыхнуло предупреждением: здесь демоны.
Причем весьма недалеко.
Ощущения были похожи на те, которые испытывает человек, впервые пробующий нюхательный табак, с той лишь разницей, что глаза не слезятся и чихать не тянет. Демонский дух нежно приласкал горло ангела наждачкой, погладил против шерсти и взвел все курки в боевую готовность. Повернув голову по наитию, Никс нашел глазами светловолосую, коротко стриженную девушку и взглядом проводил последние ее два шага ровно перед тем, как по закону подлости она плашмя рухнула носом в траву.
Никс коротко усмехнулся, не сдержавшись, но куда там - спустя пару мгновений уже посмеивался со стороны, чувствуя себя досрочно амнистированным за это невежество по отношению к исчадию Ада. В конце концов, смех блондинки был настолько заразителен, что ангел почувствовал за собой моральное право разделить с ней этот курьезный момент...
И да, он не остался незамеченным, и осекся в ту же секунду, как поймал на себе взгляд демоницы. Содрал смех с горла хрипловатым, прогорклым покашливанием, приложив костяшки пальцев к губам, будто не он минуту назад тут ухахатывался, а кто-то другой.
- Простите, но это правда было смешно. - Примирительно произнес Никс, пытаясь не раздуть конфликт на ровном месте. - Это и есть Закрытая Школа?.. - Взглядом он указал на здание, темнеющее в обозримой дали. Все равно вокруг нет никого, кто мог бы подсказать ему что-нибудь, никакого эскорта и ковровой дорожки по случаю его приезда организовано не было, поэтому...
- Не ушиблись?..
Поправив рюкзак на плече, Нейтан медленным, но широким шагом направился к сидящей на траве девушке.
