1. Имя и фамилия.
Михаэль Лето /Michael Leto

2. Возраст (для ученика - 15-20 лет; учитель - от 25 и выше):
15 лет

3. Пол.
Мужской

4. Раса.
Ангел, в прошлом обитатель шестого неба

5. Вид деятельности.
Ученик

6. Внешность (не менее 6 строк).
Невысокий (где-то 16о-162 см) мальчишка, выглядящий несколько младше собственного реального возраста, тонкий, словно ломкий, по-птичьи легкий в кости. Его даже можно назвать неуклюжим, несуразным – детская нежность, округлость, мягкость уже почти исчезла, но в то же время какие бы то ни было признаки мужественности формироваться еще даже не начали – отсюда некоторая угловатость, незавершенность черт. С первого взгляда он может вызвать оторопь – как такой хрупкий, маленький человечек может выжить в этом, не всегда дружелюбном мире, да разве он вообще может быть ангелом в том представлении, которое имеют об этих существах люди? Он слишком нежный, слишком светлый, все слишком, так что невольно закрадывается подозрение, что где-то в этом ребенке есть червоточинка, и так хочется ее найти, чтобы показать всем вокруг – мол, вот оно, грязное пятно, вы просто не заметили, а оно есть, видите, на самом деле ничего настолько чистого быть не может.
Кто-то может сказать, что Михаэль похож на девочку – действительно, некоторое девчоночьи черты у него присутствуют, взять хотя бы то же лицо, узкое, усыпанное сонмом веснушек, с большими зелеными глазами, обрамленными длинными и пушистыми, очень светлыми ресницами, такими же светлыми дугами бровей, полными губками и прямым носом. Картину слегка портит маленькая горбинка на носу, но она почти не заметна, увидеть ее можно, только пристально вглядываясь в лицо мальчишки, чего чаще всего не происходит – эту неровность скрывает челка, да и взгляд порой просто не поспевает за вертлявым, постоянно двигающимся ребенком. Кроме того, пухлых “детских” щечек у мальчика нет и в помине, но их отсутствие скрадывают почти белые волосы, опускающиеся до середины шеи, вечно чуточку растрепанные оттого, что ангел имеет привычку запускать в них пальцы, ероша или просто убирая с лица, чтобы не мешались, безрезультатно, правда.
Но если не смотреть на лицо, то сразу становится ясно, что перед вами мальчик, пусть и худенький, угловатый, хлипкий даже. У него узкие бедра, плечи и спина, тонкая талия, худенькие, с острыми коленками, узкими щиколотками и изящной стопой ноги, а руки больше напоминают веточки, без какого-то намека на силу, словно готовые переломиться от любого резкого движения. Большие браслеты на запястьях мальчишки смотрятся несуразно, локтевой сустав выглядит несколько широковатым, ладошки маленькие, с довольно короткими пальчиками и округлыми, правильной формы тонкими ногтями, которые, кстати, часто сильно отрастают, так как остригать их ангелу не то чтобы лень, он просто не замечает, пока ногти не становятся слишком длинными и достаточно острыми, чтобы можно было даже пораниться ненароком. Это всегда удается без особых проблем – просто провести, едва касаясь, чем-то острым или нажать чуть сильнее, как на нежной коже образуются царапины, медленно подживающие и остающиеся надолго.
У блондина очень тонкая молочного оттенка кожа, почти мгновенно сгорающая на солнце. Загар на нее почти не ложится, а вот синяки и ссадины остаются от любого неосторожного движения и держатся долго, сходят очень медленно, до самого конца оставаясь весьма болезненными. Узор, рисуемый венами под кожей, тоже прекрасно виден – даже самые тоненькие венки просматриваются. Мальчику даже нравится рассматривать, и не только у себя, как эти крохотные юркие ниточки, голубые, синие, розовые, фиолетовые, сплетаются между собой, перемежаясь с более широкими и темными, образуя тончайшую сеть, несущую ток крови по всему организму.
Как таковых, особо заметных шрамов или других выделяющих из общей массы знаков отличия вроде татуировок или пирсинга у ангела нет. Разве что следов от старых, подживших уже давно царапин очень много, и кожа на коленках очень гладкая, потому что в детстве блондин часто падал, разбивая колени и ссаживая ладошки в кровь, так что одни царапины не успевали подживать, как появлялись новые, почти на том же самом месте. Родинок у него достаточно много: и на лице, и на груди, на руках, ногах, спине и шее, но все они по большинству почти незаметны, совсем небольшие, как крохотные крапинки, или же просто очень светлые, фактически неразличимые на молочной коже. Хотя есть и более-менее крупные – на груди, почти посередине, на животе, справа, как раз под ребрами, и у пупка большое родимое пятно, а так же на лице, над верхней губой, на подбородке и на скуле, почти рядом с ушком эти темные пятнышки видны особенно четко.
Каких бы то ни было предпочтений в одежде ангел не имеет – тут главным является удобство, чтобы не висело, не было слишком свободно и не стесняло движений. Единственное, раз он еще маленький, то и одежда у него порой бывает откровенно детская, пусть и не ярких, по большей части светлых оттенков, но с сумасшедшей расцветки принтами. В обуви мальчик придерживается того же принципа – он никогда не сидит на месте, настоящая юла, а потому обувка, в которой можно легко натереть ноги, неудобная, не годная для долгих прогулок, отбраковывается почти сразу же. Сумка через плечо – вот уж с чем блондин никогда не расстается, там, помимо нужных вещей типа ключей, которые всегда заваливаются в самый дальний угол, можно найти море вещей ненужных, скинутых туда когда-то с определенной целью, а позже просто позабытых.
Свой ангельский облик мальчик не очень любит, если уж говорить начистоту. Крылья у него не особо большие, даже наоборот, маленькие, длинные и тонкие, как у птиц, обитающих на открытых пространствах. Такие с трудом могут выдержать вес даже его щуплого тела, ни на что не годятся, так что все равно бесполезны. Кроме того, они не ослепительно-белые, как у всех родовитых ангелов, и даже не сероватого оттенка, они именно серые. Перья со светло-серым стержнем и постепенно темнеющим к краям опахалом в общей массе кажутся однотонными и темными, как будто грязными, тусклыми, хотя по отдельности каждое перо даже интересно само по себе именно этим переходом от светлого к темному, но кто будет их разглядывать? Про нимб вообще не стоит заикаться – он тусклый и размытый, непонятного оттенка, почти незаметный ни на свету, ни в пасмурную погоду. Так что ангельская сущность этого ребенка с первого взгляда выдает его не особо хорошее происхождение.

7. Характер (не менее 7 строк).
Михаэль – сущее дитя, непосредственный, улыбчивый, общительный, веселый, вечно на позитивных эмоциях мальчишка. Порой уловить ход его мыслей просто невозможно, что может и удивлять, и раздражать – только что он, хихикая, рассказывал вам какую-то глупую и забавную, а, возможно, и не очень забавную историю, а уже спустя пару мгновений переключился на что-то другое, не имеющее к предыдущей теме ни малейшего отношения. Резкий уход от предмета разговора может сбивать с толку, вызывать растерянность, а то и злость, хотя такая странная манера общения, непоследовательность, рассеянность даже забавляет порой, ну что возьмешь с маленького еще, по сути, мальчика? Блондин бесконечно жизнелюбив, и в том смысле, что ни за что, ни при каких обстоятельствах не пожелает расстаться с жизнью (тут, пожалуй, стоит упомянуть, что он еще и очень упрям), и в том, что любит каждое, даже самое ничтожное, казалось бы, проявление жизни – будь то какая-то несуразная букашка, животное, да вообще любое живое существо, растение или же просто событие – все то, что находит в нем хоть какой-то отклик, вызывает интерес и желание изучить получше.
Михаэль, будто ветер, легко меняющий свое направление, быстро перескакивает с одной “интересности” на другую, все ему нужно знать, все интригует, подстегивает воображение, и без того очень живое, подталкивает к действиям, но стоит только ему утолить собственное любопытство, как то, что привлекало так долго внимание, тут же забывается. Его можно назвать даже в какой-то степени наркоманом – вот только “наркотиком” для него являются новые впечатления и ощущения, что ангел получает при исследовании очередной диковины, которой может оказаться все, что угодно. Ему интересно все на свете, он радуется, как дитя, когда источник интереса оказывается в его загребущих лапках, еще больше радости, просто восторг у него вызывает возможность полностью изучить “объект” – вот уж где во всей красе проявляется его нескончаемое любопытство, ну и упрямство, конечно же. Все испытываемые эмоции он привык выражать в рисунках, пусть зачастую это какие-то непонятные каракули или завитушки, просто черточки или же кляксы, так что блондин всегда и везде носит с собой либо блокнот, либо тетрадь, а то и просто перехваченные резинкой и свернутые в трубочку листы бумаги. Вот только, отвлекаясь на интересные мелочи, мальчик просто не замечает главного, важные события, происшествия и новости пропускает мимо, словно и не было ничего, закрытый в маленьком мирке собственных быстротечных интересов. Можно сказать, что он эгоистичен – собственные переживания и увлечения у блондина всегда стоят на первом месте, в каком бы он ни был состоянии, переживает в первую очередь именно за себя, даже не вспоминая об окружающих порой.
Он очень легкомысленный, редко задумывается о последствиях собственных поступков и слов, как и том, что они могут вдруг оказаться неправильными, нехорошими или же некрасивыми, никогда не утруждает себя какими-то тяжелыми размышлениями, вроде смысла жизни или о том, “что день грядущий нам готовит”, поверхностный порой. Все его симпатии основаны исключительно на эмоциях, которых всегда пруд пруди, а так же внешней привлекательности того, на кого они направлены – если ему нравится чья-то внешность, то тут уж он совершенно ни на что не обращает внимания, глядя сквозь пальцы на те или иные поступки этого существа, не обращая внимания на то, что из себя он или она представляют на самом деле. Доверчив, даже наивен – всему сказанному будет верить безоговорочно, даже если его попытаются разубедить. Быть может, какая-то толика сомнений и заползет в душу мальчишки в таком случае, но они быстро рассеются, стоит только сказать, что он ошибается. Прямолинеен, как говорится, что в голове, то и на языке, а язык как помело – он всегда выскажет то, что думает, без обиняков, не скрашивая, хотя его слова редко могут задеть на самом деле, потому что в них не бывает агрессии, как и желания задеть – просто из-за этого своего свойства он нередко попадает в глупые, смешные со стороны ситуации, отчего смущается, начинает стесняться, недолго, правда. Такие чувства, как смущение и стеснение ему почти незнакомы – для этого Михаэль слишком непосредственен, хотя и такое с ним может произойти, стоит только задуматься или обратить внимание на что-то, вызывающее их.
Будучи обитателем шестого неба, имея множество знакомых, да и просто являясь до невозможности любопытным и увлекающимся, Михаэль перепробовал делать все, что только возможно, от игры на музыкальных инструментах, пения, и до попыток писать что-нибудь. Но все его увлечения быстро проходили, так что он умеет все понемножку, но ничего стоящего его умения из себя не представляют, да и вряд ли ему захочется снова повторять “увлекательный” опыт, потому что теперь это все ангелу просто неинтересно.

8. Биография (не менее 15 строк).
Отца своего Михаэль не знает, а мать и вовсе не помнит – та была особой более чем легкомысленной, и поставить родственников в известность о собственном “интересном” положении удосужилась лишь когда менять что-либо было уже поздно, а само “положение” отчетливо бросалось в глаза – проще говоря, до какого-то момента времени она даже и не подозревала, что с ней происходит. Родители девушки надеялись, что хоть узы материнства как-то повлияют на ее поведение, но их ожидания не оправдались, легкомысленная особа, называемая матерью ангела, оставив “обузу” на попечение бабушки и дедушки, упорхнула развлекаться дальше, совершенно позабыв, что дома у нее подрастет маленький сын. Со временем старшие члены семьи малыша, чтобы хоть как-то прикрыть собственное имя от позора, который навлекло несоответствующее каким бы то ни было нормам и правилам поведение их дочери, с третьего неба, где жили изначально, переселились на другое (шестое), где и растили мальчика до определенной поры. Судьбой “кукушки” никто из родственников не интересовался, так что, где она, в каком состоянии, что творит, и что творится с ней, никому не было известно. Сказать точно, является ли Михаэль единственным ребенком в этой семье, опять же, весьма затруднительно, но по негласной договоренности старших именно так и считается.
Так что жил блондин с двумя уже немолодыми ангелами, всячески оберегаемый от внешних тлетворных воздействий, усиленно воспитываемый очень серьезным и требовательным пуританином-дедом и тщательно балуемый бабушкой. Воспитать из ребенка идеал, каким он его видел, несмотря на все старания, у деда не получилось, но тут свою роль сыграло не только “разрушительное” в этом плане влияние бабки, которая не могла видеть, всех этих “издевательств” над дитятем, так что постоянно утягивала ребенка куда-нибудь подальше от “жестокого” дедушки, но и некоторая размытость этого самого идеала у строгого во всех смыслах главы семейства, а также доставшаяся, видимо, в наследство от матери легкомысленность мальчика. Иногда в запале, правда, не при юном ангеле, старик поминал недобрым словом собственную избалованную вертихвостку-дочь, преподнесшую родителям такой “подарочек”, хоть внука и любил, пусть и по-своему. Единственное, из-за чего старшие члены семьи могли бы гордиться собой, это то, что мальчик, хоть и был очень легкомысленным, непосредственным и чувствительным, до сих пор остался истинным ребенком, не доставляя им почти никаких проблем, не пытаясь противоречить или выделиться, ну и не “радуя” всеми прелестями кризиса подросткового возраста. Более того, Михаэль, живущий совершенно беззаботно, даже не задумывался о чем-то серьезном, живя одним моментом и искренне наслаждаясь жизнью, которую не могли омрачить ни занятия, ни строгие нравоучения. Он интересовался всем на свете, не особо обременяя бабушку и дедушку собственными желаниями, слишком увлеченный тем, что происходило вокруг него, чтобы обращать внимание на что-либо еще. Но все его крохотные, обычно напрямую связанные с чем-то, заинтересовавшим мальчишку, капризы исполнялись фактически сразу же, если это было по силам родственникам, в крайнем случае, откладывались на некоторое время, и либо исполнялись чуть позже, либо же забывались уже самим младшим Лето.
Вот только дед малыша, и тут бабушка была с ним солидарна, был категорически против посещения Михаэлем мира людей, вполне справедливо полагая, что там с ребенком может приключиться что угодно, а он слишком маленький, более того, чересчур подверженный влиянию самого разного рода, впитывающий все знания словно губка, так что мир этот может испортить, или, что гораздо хуже, сломать мальчика. Почему сломать? Да хотя бы потому, что престарелые ангелы создали для внука поистине тепличные условия, так что рос он как то растение, почти полностью закрытый от внешнего мира, фактически и не знающий, что он из себя представляет. Представление о “внешнем” мире у мальчика складывается по редким книжкам, которые он удосужился когда-либо прочитать (и которые по большей части развлекательного характера, и никакого представления о реальности дать не могут) и рассказам многочисленных знакомых, привлеченных, как ни удивительно, именно его неповторимой наивностью и безумным любопытство, проявляющимся буквально во всем.
Да он сам почти не интересовался реальностью, если, конечно, это не касалось лично его или кого-то из его знакомых, вздумавших обмолвиться о чем-нибудь, чего мальчик еще не знал. Точнее, маленький Лето просто не задумывался о чем-то подобном, ведь и кроме этого есть куча интересностей, на которые просто не хватает свободного времени. И однажды кто-то из тех, с кем мальчик общался, на горе бабушки и дедушки, совсем не желавших такого развития событий, упомянул в разговоре школу, в которой помимо ангелов обучались еще и люди, и даже демоны. Михаэль сразу же загорелся идеей попасть туда – это же так интересно, познакомиться не только с себе подобными, но и с теми, кого окружающие на дух не переносят, к кому испытывают почти отвращение, да и с теми, к кому многие относятся будто бы с презрением, узнать много интересного, и попытаться понять, почему все именно так, а не как-то иначе. В этот раз все попытки родных убедить ребенка в глупости идеи вызвали прямо противоположный эффект – послушный малыш уперся, не желая ничего слушать, снова и снова упрашивая старших членов семьи отпустить его учиться туда, куда он хотел. В это же время на пороге дома Лето показалась особа, о существовании которой старшие члены семьи предпочли бы и не вспоминать. Они были готовы на все, лишь бы оградить внука от общения с объявившейся дамой, даже отправить его как можно дальше от дома, тем более, были уверены, что маленький ангел уже через пару недель запросится обратно – и согласились-таки отпустить мальчишку, чем тот воспользовался тут же.

9. Ваши способности.
Апитеризм - способность восстановления других живых существ, кроме себя. Это, можно сказать, антипод регенерации.
Уровень 1. Низкое владение – при тактильном контакте немного ускоряет регенерацию. Плохо контролируется.
Бионавигация - способность выбирать направление движения к нужной точке пространства с помощью органов чувств и инстинктов (антипод топографического кретинизма хД).
Уровень 2. Среднее владение – отличная ориентация. Способность ощущать живых существ в радиусе 100 метров. Однако сказать, белочка это, демон, или белочка-демон, нельзя.
Влияние на поля вероятности - способность притягивать удачу к какому-то определенному моменту времени, за что приходится расплачиваться равноценным невезением после.
Не развита.
Шестое чувство - невероятная чувствительность и интуиция. Способность не поддается контролю! Также личная пристрастность может исказить "предсказание".
Уровень 1. Низкое владение.  Способность почувствовать неожиданное событие за несколько секунд до его происшествия.

10. Ориентация и сексуальные предпочтения.
Учитывая, что он… гм… девственник, то и предпочтений никаких не имеет, ввиду собственной неопытности, и не задумывался об этом. То есть, если бы подумал, то, совершенно точно, ответил бы, что ему однозначно нравятся девочки, даже удивился бы такому вопросу, ведь и не подозревает о существовании так называемой однополой любви. Есть, конечно, и то, что его привлекает. Если говорить про внешность, то демоны, а так же темноволосые и темноглазые люди тянут его к сего к себе словно магнитом, в отличие от тех же ангелов, “светлая”, почти идеальная привлекательность которых уже приелась. Он любит прикосновения, объятья и поцелуи, когда прикасаются к волосам, да и вообще проявляют нежность – Михаэль на самом деле неженка, его занежили еще в детстве, бабушка просто не могла удержаться и не приласкать внука. Так что любое проявление внимания, любая, даже мимолетная ласка принимается с огромной радостью и отдаривается фактически тут же, вот только постепенно мальчик становится в каком-то смысле зависим от этого, привыкая и требуя большего, как маленький ребенок.

11. Оружие.
Оружия никакого при себе не имеет, просто не подозревает, что его могут поджидать какие бы то ни было опасности

12. Частота посещения.
Как по игре пойдет

13. Связь с Вами.

14. Желаемый статус:
А крылья в виде исключенья

15. Код.

16. Пример поста в ролевой (не менее 15 строк).
Небо окрасилось мириадами цветов, от нежно-золотистого по самой кромке до сине-фиолетового с другой стороны, постепенно сгущающегося и словно отвоевывающего себе территорию у всех остальных оттенков, медленно сходящих на нет. Сегодня вечером Михаэль задержался на улице даже дольше обычного, но идти домой откровенно не хотелось: там опять начались бы лекции о глупости его идеи, перемежаемые уговорами прекратить забивать себе голову и уверениями в том, что он еще слишком маленький, чтобы отправляться куда-то. Только разговоры эти, как ни странно, оказывали прямо противоположный эффект, только укрепляя мальчика в уверенности, что побывать в странной школе, где вместе с ангелами обучаются еще и демоны с людьми, определенно стоит. Но проблема была в том, что настроение блондина после таких многочасовых монологов деда постоянно портилось, вот и хотелось ему задержаться еще чуть-чуть, отодвигая “приятные” мгновения, – "Растянуть бы время, как резину," – даже воспоминание о них заставляло постепенно замедлять шаги, понуро опускать плечи в предчувствии новой головомойки, а улыбку, все время, пока Михаэль гулял, не покидавшую лицо – постепенно по мере приближения к дому сползать, делая и так погрустневшее личико мальчишки окончательно расстроенным.
Вот так, рассматривая закатное небо, сутулясь, словно нес какой-то тяжелый груз, попинывая пыль и мелкие камушки на дороге, а иногда и спотыкаясь о них, ведь под ноги вовсе не смотрел, но чудом удерживая равновесие, мальчик почти дошел до крыльца. Впрочем, долго задумываться о чем-то, тем более о грустном, маленькому ангелу было несвойственно. Вот и теперь, разглядывая медленно садящееся, слепящее солнце, он забыл о причине собственной грусти, вспоминая, как один из его знакомых, смешно размахивая руками, будто взлететь собирался, бегал от одного дерева к другому, твердо вознамерившись зарисовать какую-то серую пичужку, которая от его мельтешения и громкого голоса пугалась и перелетала с одного места на другое, а потом и вовсе упорхнула прочь. Хотя, может быть, птицу испугал еще и заливистый смех самого младшего Лето – наблюдать за метаниями ангела было до того забавно, что Михаэль поначалу лишь хихикал в кулачек, а после уже захлебывался смехом, едва не плача, не в силах остановиться даже просто для того, чтобы вдохнуть. Сейчас, вспоминая эту картинку, мальчик не выдержал и снова разулыбался во весь рот, совершенно позабыв не только причины собственного расстройства, но и вообще о том, что только что хотел растянуть прогулку еще хоть на чуть-чуть. Мальчик даже ускорил шаги, улыбаясь и закусывая губы, чтобы не рассмеяться снова, просто от одного воспоминания, опустив-таки взгляд вниз, под ноги, и придерживая сумку, так и норовившую хлопать по бедру. В ней, похоже, было что-то острое, потому что каждый раз, когда сумка стукалась о ногу ребенка, в месте соприкосновения что-то кололо, пусть и не больно, но довольно неприятно. Взгляд зеленых глаз на мгновение оторвался от злосчастной сумки и остановился на крыльце дома, где светловолосый малыш жил. Там стояла какая-то женщина, высокая и очень красивая, но совершенно незнакомая, стояла и, похоже, уже некоторое время наблюдала за ребенком, улыбаясь и явно чего-то ожидая. Немножко, совсем чуть-чуть покраснев от внимания незнакомки, мальчик подошел к ней и постучал в дверь. Бабушка и дедушка должны были находиться дома, а рыться в сумке мальчику было совершенно неохота, тем более перед этой, не прекращающей его разглядывать, женщиной, которую он начал рассматривать в ответ, не в силах справиться с собственным любопытством и тягой ко всему красивому. А та склонила голову набок, время от времени переводя взгляд на дверь, за которой уже слышалось торопливое шарканье тапочек, и мягко улыбнулась:
– Ты Михаэль, да? – а после протянула руку и легонько взъерошила и без того разметавшие в беспорядке волосы мальчика, вызывая порыв податься вперед, чтобы даже такая мимолетная ласка растянулась немного на подольше, – Такой большой уже…
В этот момент дверь-таки открылась, и мальчик тут же, весело сверкая глазами, повернулся к показавшейся на пороге бабушке, обнял, прижимаясь, и поднял сияющее улыбкой личико, намереваясь рассказать о том, что с ним произошло, пока он гулял, тут же забывая про незнакомую женщину и восторженно делясь новостями. И, увлеченный собственными переживаниями, – много ли надо малышу для счастья? – совершенно не заметил, как резко поменялась в лице его престарелая родственница, только ее взгляд, обращенный куда-то на улицу, и обернулся, лишь сейчас вспоминая, что ждал не один:
– Бабушка… а у нас гости? – любопытный взгляд теперь не отрывался от предполагаемой гостьи, которая, однако, тут же заявила, что, похоже, ошиблась и уже уходит. А миссис Лето тем временем быстро попрощалась с женщиной и, втянув внука в дом, торопливо, даже нервно как-то закрыла дверь и отправила мальчика умываться, сказав, что они совершенно никого не ждали в такое время, а маленького ангела еще ожидает взбучка за то, что он слишком долго гулял.

Отредактировано Michael Leto (2010-10-19 02:52:50)